Неточные совпадения
Спешу известить вас, — писала она в одном из них, — что я в сию ночь
во сне видела.
― Да,
сон, ― сказала она. ― Давно уж я
видела этот
сон. Я
видела, что я вбежала в свою спальню, что мне нужно там взять что-то, узнать что-то; ты знаешь, как это бывает
во сне, ― говорила она, с ужасом широко открывая глаза, ― и в спальне, в углу стоит что-то.
— Нет, право забыл. Или я
во сне видел? Постой, постой! Да что ж сердиться! Если бы ты, как я вчера, выпил четыре бутылки на брата, ты бы забыл, где ты лежишь. Постой, сейчас вспомню!
— Да, она нам призналась, что с того дня, как
увидела Печорина, он часто ей грезился
во сне и что ни один мужчина никогда не производил на нее такого впечатления. Да, они были счастливы!
Иногда случается человеку
во сне увидеть что-то подобное, и с тех пор он уже
во всю жизнь свою грезит этим сновиденьем, действительность для него пропадает навсегда, и он решительно ни на что не годится.
Карл Иваныч удивился, оставил в покое мои подошвы и с беспокойством стал спрашивать меня: о чем я? не
видел ли я чего дурного
во сне?..
Все мечты мои,
во сне и наяву, были о нем: ложась спать, я желал, чтобы он мне приснился; закрывая глаза, я
видел его перед собою и лелеял этот призрак, как лучшее наслаждение.
— Далеко-далеко отсюда я
увидел тебя
во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство.
Неужели уж столько может для них значить один какой-нибудь луч солнца, дремучий лес, где-нибудь в неведомой глуши холодный ключ, отмеченный еще с третьего года, и о свидании с которым бродяга мечтает как о свидании с любовницей,
видит его
во сне, зеленую травку кругом его, поющую птичку в кусте?
Катерина. Да, до завтра! Что
во сне увидишь, скажи! (Подходит к калитке.)
Скажи ж сама, голубка, мне,
Не мило ль, даже и
во сне,
Себя в краю таком
увидеть тихом?
Или
во снеОн это
видит? иль вся наша
И жизнь ничто, как
сон пустой,
Насмешка неба над землей?
Вожеватов. А, милорд! Что
во сне видел?
Лариса. Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно
во сне все
вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда. Я стану приставать к Юлию Капитонычу. Скоро и лето пройдет, а я хочу гулять по лесам, собирать ягоды, грибы…
Она была очень набожна и чувствительна, верила
во всевозможные приметы, гаданья, заговоры,
сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз
увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
— Я
видела все это. Не помню когда, наверное — маленькой и
во сне. Я шла вверх, и все поднималось вверх, но — быстрее меня, и я чувствовала, что опускаюсь, падаю. Это был такой горький ужас, Клим, право же, милый… так ужасно. И вот сегодня…
Испуганный и как
во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не
видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
— Не надо о покойниках, — попросил Лютов. И, глядя в окно, сказал: — Я вчера
во сне Одиссея
видел, каким он изображен на виньетке к первому изданию «Илиады» Гнедича; распахал Одиссей песок и засевает его солью. У меня, Самгин, отец — солдат, под Севастополем воевал,
во французов влюблен, «Илиаду» читает, похваливает: вот как в старину благородно воевали! Да…
Самгин прошел мимо его молча. Он шагал, как
во сне, почти без сознания, чувствуя только одно: он никогда не забудет того, что
видел, а жить с этим в памяти — невозможно. Невозможно.
Бальзаминова. Разве ты что-нибудь
во сне видел?
Бальзаминов. Погодите, маменька, погодите! Вот он сад-то я нынче
во сне-то
видел! Я в двух садах был.
Бальзаминова. Да ты помнишь ли в лицо ту даму, которую
видел во сне-то?
Уж разумеется, о чем думаешь, то и
во сне видишь.
Бальзаминова. Не умеешь, так и молчи, а то ты только перебиваешь. Я уж и так половину перезабыла; уж очень много со мной
во сне приключениев-то было. Только тут ли, после ли, вдруг я
вижу корабль. Или нет, корабль после.
Они продолжали целые десятки лет сопеть, дремать и зевать, или заливаться добродушным смехом от деревенского юмора, или, собираясь в кружок, рассказывали, что кто
видел ночью
во сне.
На человека иногда нисходят редкие и краткие задумчивые мгновения, когда ему кажется, что он переживает в другой раз когда-то и где-то прожитой момент.
Во сне ли он
видел происходящее перед ним явление, жил ли когда-нибудь прежде, да забыл, но он
видит: те же лица сидят около него, какие сидели тогда, те же слова были произнесены уже однажды: воображение бессильно перенести опять туда, память не воскрешает прошлого и наводит раздумье.
Обломов,
увидев давно умершую мать, и
во сне затрепетал от радости, от жаркой любви к ней: у него, у сонного, медленно выплыли из-под ресниц и стали неподвижно две теплые слезы.
— Змея! — произнес Захар, всплеснув руками, и так приударил плачем, как будто десятка два жуков влетели и зажужжали в комнате. — Когда же я змею поминал? — говорил он среди рыданий. — Да я и
во сне-то не
вижу ее, поганую!
Видит Илья Ильич
во сне не один, не два такие вечера, но целые недели, месяцы и годы так проводимых дней и вечеров.
— Я его вчера
видел с ружьем — на острове, он и приснился. Я ему стал кричать изо всей мочи,
во сне, — продолжал Райский, — а он будто не слышит, все целится… наконец…
— Кому ты это говоришь! — перебил Райский. — Как будто я не знаю! А я только и
во сне, и наяву
вижу, как бы обжечься. И если б когда-нибудь обжегся неизлечимою страстью, тогда бы и женился на той… Да нет: страсти — или излечиваются, или, если неизлечимы, кончаются не свадьбой. Нет для меня мирной пристани: или горение, или —
сон и скука!
— Ах, очень! Как вы писали, что приедете, я всякую ночь
вижу вас
во сне, только совсем не таким…
— А вот этого я и не хочу, — отвечала она, — очень мне весело, что вы придете при нем — я хочу
видеть вас одного: хоть на час будьте мой — весь мой… чтоб никому ничего не досталось! И я хочу быть — вся ваша… вся! — страстно шепнула она, кладя голову ему на грудь. — Я ждала этого,
видела вас
во сне, бредила вами, не знала, как заманить. Случай помог мне — вы мой, мой, мой! — говорила она, охватывая его руками за шею и целуя воздух.
— Ты разбудил меня… Я будто спала; всех вас, тебя, бабушку, сестру, весь дом —
видела как
во сне, была зла, суха — забылась!..
— Мама, а не помните ли вы, как вы были в деревне, где я рос, кажется, до шести — или семилетнего моего возраста, и, главное, были ли вы в этой деревне в самом деле когда-нибудь, или мне только как
во сне мерещится, что я вас в первый раз там
увидел? Я вас давно уже хотел об этом спросить, да откладывал; теперь время пришло.
— Ламберт, ты — мерзавец, ты — проклятый! — вскричал я, вдруг как-то сообразив и затрепетав. — Я
видел все это
во сне, ты стоял и Анна Андреевна… О, ты — проклятый! Неужели ты думал, что я — такой подлец? Я ведь и
видел потому
во сне, что так и знал, что ты это скажешь. И наконец, все это не может быть так просто, чтоб ты мне про все это так прямо и просто говорил!
Я всю эту деревню как
во сне теперь
вижу, я даже свою няньку забыл.
В иную минуту казалось, что я ребенок, что няня рассказала мне чудную сказку о неслыханных людях, а я заснул у ней на руках и
вижу все это
во сне.
Едва станешь засыпать —
во сне ведь другая жизнь и, стало быть, другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку: вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и
видишь, не то
во сне, не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи; на картине, вместо женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел трап, хлопнула дверь, упал графин, или кто-нибудь вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо на тюфяк.
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском гнезде тяжелым и тревожным
сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей наполняли этот старый дом и с удивлением смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов
видел этих людей и боялся их. Привалов глухо застонал
во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего… решительно ничего. Меня давят ваши миллионы…»
Ночью будет еще сильнее думать,
во сне будет
видеть, а к завтрашнему утру, пожалуй, готов будет ко мне бежать и прощенья просить.
Слушаю я вас, и мне мерещится… я,
видите,
вижу иногда
во сне один
сон… один такой
сон, и он мне часто снится, повторяется, что кто-то за мной гонится, кто-то такой, которого я ужасно боюсь, гонится в темноте, ночью, ищет меня, а я прячусь куда-нибудь от него за дверь или за шкап, прячусь унизительно, а главное, что ему отлично известно, куда я от него спрятался, но что он будто бы нарочно притворяется, что не знает, где я сижу, чтобы дольше промучить меня, чтобы страхом моим насладиться…
— Да, это была слабость природы… но я не мог тебе верить. Я не знаю, спал ли я или ходил прошлый раз. Я, может быть, тогда тебя только
во сне видел, а вовсе не наяву…
Никогда я больной себя не
вижу: такая я всегда
во сне здоровая да молодая…
Огненные речи Рахметова, конечно, не о любви, очаровали ее: «я
во сне вижу его окруженного сияньем», — говорила она Кирсанову.
Читая Шевырева, все
видишь что-нибудь другое
во сне.
Вообще вся его жизнь представляла собой как бы непрерывное и притом бессвязное сновидение. Даже когда он настоящим манером спал, то
видел сны, соответствующие его должности. Либо печку топит, либо за стулом у старого барина
во время обеда стоит с тарелкой под мышкой, либо комнату метет. По временам случалось, что вдруг среди ночи он вскочит, схватит спросонок кочергу и начнет в холодной печке мешать.
Во сне он
видит целую эпопею.
Но прошла неделя, прошла другая — Конон молчал. Очевидно, намерение жениться явилось в нем плодом той же путаницы, которая постоянно бродила в его голове. В короткое время эта путаница настолько уже улеглась, что он и сам не помнил, точно ли он собирался жениться или
видел это только
во сне. По-прежнему продолжал он двигаться из лакейской в буфет и обратно, не выказывая при этом даже тени неудовольствия. Это нелепое спокойствие до того заинтересовало матушку, что она решилась возобновить прерванную беседу.